Курение вред для здоровья

- Когда пытаетесь испробовать что-нибудь из государственной кухни, поднимайтесь на верхний этаж. С изумлением и определенной растерянностью мы с Лу оборачиваемся на не знакомый глас. По-русски на Филиппинах слишком мало кто разговаривает. Высочайший тощий европеец определенно находится к общению. Глаза живые, в том числе и лукавые. Они кажутся очень немаленькими на открытом подвижном личике. Схоже, данное наш соотечественник. Судя по белой шкуре, представитель сильного пола тут день-два. Данное в Рф на данный момент наступает зима, а на районных островах раз не обгореть, то уж приобрести кофейный оттенок сможет любой. – Простите, – опережает он наши вопросцы, – вы так оживленно подбирали кафе для ланча, что я не желая того принял решение вмешаться. – Вы мыслите, что государственная кухня наверху? – 1 сыскалась Лу. – Да. Тут, как и у нас в Рф, все супермаркеты и увеселительные центры под гнетом заграничного. От наименования до коврика. В том числе и собственные сувениры филиппинцы пробуют стилизовать под южноамериканские. Соотечественник подчеркнуто закрывает глаза и покачивает практически седоватый головой, демонстрируя, что протестовать напрасно. Как может показаться он поветше нас. Вольная цветастая рубаха и ясные штаны хорошо посиживают на еще стройной спортивной фигуре. – Не принимаю во внимание, как в Америке, – не уступает Лу, – хотя ракушки тут великолепные. – Сдаюсь, – широким жестом он придавливает ладонь к груди и тактично склоняет седою прическу. – Разрешите представиться. Федор. Турист. – Конюхов? – Лу язвительно прищуривается. Он иронизирует первым, демонстрируя, что расценил шуточку и открыт к общению. – Нет. Мне до него далековато. Я сухопутный… – бесспорно заметив боевой настроение Лу, Федор проворно прибавляет. – Путешественник. Я именую свои данные, и мы пожимаем руки. Незамедлительно замечаю сильную ладонь решительного жителя нашей планеты. Хорошо, что он не постарается выделить собственную превосходную физическую форму, а делает данное живо, в отсутствии бравады, присущей неким прежним спортсменам. Заметив, что взор странника теснее покинул мою непрезентабельную особу, празднично предполагаю собственную гораздо лучшую половину. Он расплывается в прелестной усмешке, показывая смазливые зубы и основательные морщинки на тощем личике. – Рискну представить, что Луиза художница, – наш новейший знакомый чуток откидывает голову, будто стоит у мольберта и рассматривает картину. – Слишком хваткий взор. Я бы произнес чуткий. – Чтоб рассмотреть путешественника в массе, особенной наблюдательности не надо. Меня начинает напрягать данная дуэль, хотя Лу не смотрится враждебной. Предположительно, представитель сильного пола ей просто не приглянулся. Она не предпочитает выскочек и ни разу данного не умалчивает. Кем бы тот ни был. Вообщем, Федор вновь искренне иронизирует. – Разве я не схож на данных ребятишек? Мы на самом деле стоим посредине передвигающегося потока низких островитян, которые почтительно обтекают незримый островок около троих светлокожих приезжих. Многие они ниже меня или же Лу, а если уж Федор возвышается над ими, как Ало. Как, вы не представляете, что Ало – исключительно высочайшая горка Филиппин? Хорошо. Полагаюсь, мы еще там побываем. Обстановка занятная, и мы также иронизируем, оглядываясь по граням. Крепкий строй круглолицых филиппинцев плавненько огибает нас, синхронно поворачивая головы, и усмехается в ответ. Они иногда так смахивают на деток – бесхитростные и добрые – что чувство неловкости не оставляет. Словно не уязвить. – Схоже, в данный момент начнется сеанс в кино. Гораздо лучше пойдемте наверх, – Федор дает нам жестом перемещаться за ним. – Вот там боковая лестница. Судя по ясной рекламе, над одним из холлов недалеко, наш знакомец прав. В угоду прогрессивной моде 1 этаж очень крупного торгово-развлекательного “мола” занимают кинозалы. Федор, будто ледокол, пролагает дорогу из числа приверженцев “наиглавнейшего из всех искусств”, как согласовывал мировой предводитель пролетариата. Мы, молча, переглядываемся с Лу, решая, как поступить. Она пожимает плечиком, дескать – там заметно станет. И мы настигаем решительно продвигающегося спереди ценителя. – Здесь вас превосходно накормят не облапошат, – подмигивает мне Федор. – Уличные закусочные исключительно для районных. Приезжий сообща с колоритом сможет огрести там массу проблем. А тут что-то среднее. Заметив сомнительный взор Лу, прибавляет. – Не тревожьтесь, я здесь теснее посещал до этого. Попробовал на себе. И на самом деле, на заключительном этаже немного кафе с незатейливый пищей, которую мы выискивали. Данное не классические “Макдоналдс” “Ростик’с” “Окружите “Кофе-хауз” – которых сейчас тяжело не встретить во всяком мегаполисе мира. Судя по предлагаемым яствам, тут филиппинская кухня. Наш гид решительно подходит к одной из простых закусочных и определенно принюхивается. Абсолютная островитянка по иную сторону раздачи с обилием горшочков, тарелок и кастрюлек хихикает, прикрываясь ладонью. Но Федора данное нисколечко не смущает. Его подъем разрешает, не сходя с места, в дословном толке данного слова совать собственный интересный нос во все судки прежде него. Он жестом просит хозяйку выдать испробовать что-нибудь понравившееся ему из парящей и булькающей снеди. Та усмехается и протягивает нашему рослому ценителю хорошей кухни ложку с чем-то душистым. Милый аромат доносится и до нас. В отсутствии тени драматичности Федор со свистом принюхивается. После этого, закрывая от показного блаженства глаза, вытягивает губки трубочкой и шумно всасывает что-нибудь из ложечки. Вкусно причмокивает. Вышло довольно комично. Повариха не имеет возможности сдержать впечатлений, и ее просто трясет от беззвучного хохота. Вблизи обнаруживаются немного филиппинцев и также иронизируют. Вслед за ими и мы с Лу не имеем возможности сдержаться, смотря на данного актера. В сложившийся оазис заразительного хохота вливаются все новейшие и свежие соучастники. Они так восприимчивы и чувственны, что через минутку все погружается в некое восторженное развлечение. И лишь Федор остается определенным островком серьезности. Не раскрывая глаз, он амурно поглаживает себя по животику и блаженно усмехается. Да, он умеет не столько завлекать внимание. Просто профессионально. Сбежавшиеся на данное шоу поварята и уборщики располагающихся рядом закусочных, упрямо зазывают Федора к себе. Силясь перекричать друг дружку в целом гуле, они резво выкрикивают некие районные наименования и лопочут по-английски, нахваливая собственный продукт. Федор остается непоколебим. В тех случаях немного мальчишек цепляются за его одежду, пытаясь оттащить посетителя от через чур удачного соперника. На что толстушка за прилавком начинает кричать, отпугивая упрямых поварят половником. Наш ценитель, окончательно, все слышит, хотя продолжает разыгрывать роль покоренного ценителя хорошей кухни. Сознаться, я так увлечен данной сценой, что не сходу разумею слова Лу. Она просит незамедлительно достать камеру из рюкзака, который я каждый день таскаю на себе. Нужно заявить, непростая данное работа – носить фотоаппаратуру, требуемую для съемки. И нежели маститее делается знаток, тем увесистее делается рюкзак, прежний некогда рюкзачком. Единственное, чему я обучился за данный период развития моего любимого гуру – данное живо и щепетильно извлекать орудие труда Лу. Через пару секунд теснее слышу щелчки затвора камеры. Лу не упустит этого всплеска чувств, и репортаж состоится. Смотря на ее сконцентрированный вид, вспоминаю фразу нашего старинного знакомого Миши Левита. Когда-то заметив, как превратилась Лу на съемке, он пожал плечами и лишь заявил: – “Что вы желаете. Она ведь фотограф!” Вот и на данный момент Лу то припадает на колено, то наставляет объектив в упор на смеющегося жителя нашей планеты, то практически ложится, чтоб подобрать необходимый ракурс. Серии щелчков затвора чуть различимы в совместной суете. – Бога, – доносится до меня в шуточку гневный глас Федора, – мы станем быть или же где? Все ж остынет! Он существенно восседает за маленьким столом, уставленным тарелками и мисочками. Спина совершенно ровная, ну а в нашу сторону в том числе и не смотрит. Как нашкодившие школяры, мы покорно занимаем места вблизи. Непредсказуемо ценитель хорошей кухни нежно усмехается и подмигивает. – Не буду утомлять вас наименованиями данных яств, хотя уверуйте, данное аппетитно. Сознаться, мне слишком приглянулся рыбный суп или же уха, с коей мы начали малюсенькое пиршество. Интенсивный и непривычный вкус, смахивает, был тем самым, что нам хотелось пробовать на неизвестном полуострове. Куда там типовым гамбургерам и суши, здесь все по-другому. А как скоро на тарелках обнаруживались пахнущие пряностями неизвестными травками кусочки поросенка с таковой зажаренной хрустящей корочкой, что мне захотелось ущипнуть себя. Не дремлю ли? Пораньше лишь в ветхих кинокартинах демонстрировали монаршую прием еды с зажаренными молочными поросятами на подносах и оливками в глазницах. М-да. Смахивает, что наши личика показывали непосредственно данные думы, по следующим причинам хозяйка не разов подходит к нам, что-нибудь прибавляя и приговаривая. Федор снисходительно воспринимает данные почести, в полголоса приговаривая, что с ним не пропадешь. Я принял данную забаву, поддакивая и нахваливая не дюжие артистические возможности земляка, и лишь Лу еще иронично посматривала в его сторону. – Означает, я практически угадал Вашу профессию, боярыня, – наш свежий знакомый вальяжно откинулся на спинку стульчика, и тот простонал, или от страха, или от восхищения. – Фотохудожник на Филиппинах в сопровождении Федора… Данное принесет Вам фортуну! Лу промолчала, окинув собеседника снисходительным взором, хотя тот не мыслил тушеваться. Жестом подозвав мальчугана, наблюдавшего за нами издали, он сунул подбежавшему купюру и что-нибудь живо произнес. Мальчик не спешит. Его восхищенные коричневые глаза беззастенчиво исследуют личико высочайшего жителя другой страны. Тот добро подмигивает и спонтанно корчит ужасную рожу. Хлопчик вздрагивает и вот ведь понимающе усмехается. Не сказав ни слова, срывается с места. – Я не буду набиваться вам в приятели или же заплатить за обед, – тихо-мирно продолжал странник, – разрешите исключительно угостить вас кофе. На Филиппинах выращивают и обжаривают собственный кофе. И он отличный. Исключительно надо знать, где его готовят. Феномен, хотя сами филиппинцы практически не употребляют кофе, причем даже в неплохих гостиницах подают любую мерзость. А здесь как разов есть поселок. Данное вас ни к чему не обязует. Он устроил артистическую паузу, смотря на Лу, хотя та безмятежно парировала. – Мыслю, что могу предложить вам открыть для себя очередную занимательную грань Филиппин, – Федор неясно заулыбался. – А и кофе! – отвлекается он. -Бумажные стаканчики южноамериканские, а вкус необыкновенный. Пробуйте. Мы наслаждались на самом деле отличным кофе, ждя продолжения беседы. И он имел нежданное – негаданное продолжение. – Вы представляете, что это сабонг? – многозначительно произнес новоявленный гид, на что мы только пожали плечами. – Данный увлекающийся вид спорта уходит корнями в дальнее минувшее нашей цивилизации. Историки поспорят, кто принес его в старый Вавилон. Или персы, или сирийцы – данное доподлинно не знаменито. Археологи сыскали отличительные изображения на стене индусских и сирийских храмов, коим более 5000 лет. В те деньки воинов сабонга уважали и молились им, как божествам. Позднее Фемистокл возвратился из армейского похода, подарив Афинам свежее пристрастие. Тогда уже греки испытали на себе его власть. Точнее – страсть. После этого патриции устроили сабонг знаменитым во всей римской империи. Практически до Адрианова вала. Изменялись наименования, хотя сущность оставалась бывшей. Задор и грандиозные наличные средства сопровождали его по всему миру. Рука Федора потянулась к нагрудному кармашку, хотя застыла на полпути. – Кинул выкурить, хотя привязанность еще сильна… Итак вот. Сабонг совместно с легионерами сразил Великобританию, а отпечатком – Испанию и Португалию. Конквистадоры и пр джентльмены фортуны разнесли сабонг по Новенькому Свету. Две Америки и острова Карибского моря испытали его лихорадку, отдавая заключительные бесценок. Магеллан в известном кругосветном походе практически 500 годов назад открыл для Европы западный путь в Азию. Вообщем, как вы представляете, Фернан тут и обрел собственный покой, а Филиппины возымели не совсем только христианство, но и новейшую страсть. Они находят сабонг собственным государственным имуществом. Полагаюсь, вы додумались, что идет речь о петушиных поединках. Я был заинтересован, а Лу еще настороженно безмолвствовала. – Практически во всех государствах мира, наверное, кроме Малайзии и Филиппин, петушиные поединки воспрещены, хотя здесь – данное государственный вид спорта. – Какой данное спорт? – опешила Лу. – Корриду ведь не именуют спортом. – Не буду опротестовывать определения, – смягчился увлеченный рассказчик. – Для Филиппинцев данное более, нежели спорт. Данное задор, страсть, вероятность наживы и популярности. Для кого-либо данное дело жизни, а собачьи поединки воспрещены. – Я бы устроителей собачьих поединков сама в ту клеточку сажала, – не выдерживает Лу. – Желают зрелищ, пускай сами бьют друг друга. Собаки-то при этом? – К сожалению, – развел руками Федор, – кого исключительно наши праотцы не науськивали приятель на приятеля из-за забавы. Петушки, собаки, быки, тигры, львы, медведи, верблюды… Представьте себе – в том числе и рыбки. И также под заглавие петухи. Их выращивают в банках, стоящих против, ну а в 1 великолепный день, издают в единый аквариум. Бьются насмерть… Желая по зрелищности вряд ли что-нибудь сравниться с корридой… Не лишним будет заметить, что, вы видели глаза помирающего быка? – Да, мы с Сашей были в Испании на корриде, – вскинулась Лу. – И более ни разу не пойдем. Гадкое зрелище. Наступает все благовидно, а завершается гадко. Раненное животное теснее в отсутствии сил лежит не противится, а данные красуются прежде него вооруженные и тыкают собственными шпагами. Также мне – мачо! Если б кое-кто вышел в рукопашную 1 на 1, данное бы было по-честному. А так – определенное убийство. Какой данное спорт? – О, сдаюсь заблаговременно, – Федор высоко над головой поднимает собственные длинноватые руки. – Не пытался бы оказаться Вашим соперником… Во многом Вы правы, хотя дадите согласие, там есть что поснимать… – он провокационно переходит на шепот. – Страсти бурлят не шуточные. – Не разыгрывайте из себя Мефистофеля, – одернула его Лу. – Раскаиваюсь, – ужасающе заулыбался наш собеседник, – богопротивен. Задор – крест мой. Однако, страсть к похожим кровавым забавам была издавна именита на Руси. – Ах так? – изумляюсь я. – Ни разу не слышал, дабы Русы организовывали что-нибудь аналогичное.. – Ну, я не историк, – парирует Федор, – хотя одной из забав, не известных нынче, Русь прославилась издревле. Я уверен, что вы также не понимаете о ней. Мы переглядываемся, теряясь в догадках. – Я заявляю о гусиных поединках, – наш оппонент торжествующе наслаждается появившейся паузой. – Да, как раз так. Наткнулся как-то на расшифровку одной берестяной грамоты. В Нижнем Новгороде в VIII веке аналогичным образом веселились на ярмарках. Однако, практически никакого смертоубийства даже в проекте не было. Просто подбирали больших гусей, не кормили немного дней, а в последующие дни науськивали приятель на приятеля при всем правдивом народе. Пух и перья летели, хотя менее того… Кулачные поединки стена на стенку были куда как наиболее ожесточенными. – И боле правдивыми, – просто выстреливает моя драгоценная защитница животных. – Вы правы Лу… – он сконфузился. – Коль скоро разрешите, я буду к вам обращаться не настолько официозно. Пришли к соглашению? – Как следует, Федюня, – не упустила собственного Лу. – Ну, вот и замечательно, – как не заметив драматичности, продолжает наш ценитель. – В то дальнее время Русь прославилась гусями на всю Европу. Поговаривали, что перьями наших гусей прописаны почти все книжки просвещенных государств того времени. Специальные были гуси и специальные перья. Сейчас все разбазарили. Он помалкивал, поглаживая нагрудный кармашек цветастой рубахи. Задумчивый взор был устремлен куда-то вдаль. Скорее всего – в минувшее. Мы не подгоняли собеседника, допивая кофе. Минуткой позднее он неожиданно встрепенулся и быстро продолжил. – А так как и Россию не избегал сабонг. Известный граф Орлов привез стильную в тех случаях потеху из Европы. Победитель Екатерины был охоч до веселий – арабские скакуны, почтовые голуби, редкие вина, петушиные поединки… Мыслю, данное не полный перечень. У нас вывели новейшую бойцовскую породу петухов. Истина, как и почти все в Рф, они были не смахивают на британских или же испанских драчунов. Наши были крупнее и росли до поединков исключительно к 2 годам, а обычно данное возраст полутора лет. По 1 из верховодил сабонга петухов для поединка выбирают в дуэт по возрасту. Здесь наши силачи уступали, не дойдя до пика в подготовке. Вообщем, и российские верховодила боев выделялись от крупных. – В чем все-таки? – увлекаюсь я. – В Рф не организовывали так именуемых “царских поединков” как скоро на ринг издают незамедлительно 2 10 петухов и дожидаются, пока же остается исключительно 1. У нас не купировали воинов – т.е. не подрезали им гребешки, рана которых приводит к немаленький утраты крови. Не подрезали перья, заостряя их к концам, как пики. Не надевали перед боем на шпоры острые железные шпажки. Потому жители других стран высокомерно разговаривают, что российские петушки бьются “босиком”. Не отрубают голову выигранной птице напрямик на ринге, как данное делают в Малайзии. – Живодеры” – вырывается у Лу. – О, мир не идеален! – разводит руками наш собеседник. – Хотя почти все живут для удовольствий и вовсе не умалчивают данного. Простите, если б не мы употребили в пищу данного примечательного поросенка, его употребил в пищу бы кто–то иной. Слишком мало кто из принципа делается вегетарианцем. Не все дают согласие глядеть исключительно исторические киноленты, где армии боец в изящных мундирах благовидно отдают собственные жизни за мысль. Есть задор настоящего поединка, как скоро погибель на дистанции вытянутой руки, и в отсутствии данного все утрачивает толк. Вероятно в юности они лично рисковали, участвуя в боях или же гонках, скакали с парашютом или же висели над пропастью. Кое-кто как говорится носился по горкам с автоматом и хотел вынести все тяготы, убив себе похожего. Каждая религия осуждает это силовое давление, хотя оставляет отдушину повторяющий вид сабонга. Человек так как выращивает миллионы голов скота и птицы для запланированного убийства. Данное звучит цинично, хотя данное истина. Отчего бы не устроить данную погибель благовидной. – А погибель быть может привлекательной? – изумляется Лу. – Еще бы, – воодушевляется Федор. – Пораньше в?йна воспитывали для изящной погибели. Он представляет, что все одинаково скончается, не дожив до старости. Вопросец в ином – как он скончается. Китайская культура как говорится имеет понятия темной и белоснежной погибели – другими словами невыносимой и длительной и, против, молниеносной и привлекательной. Самураи, ниндзя, камикадзе, шахиды… Все грезили скончаться благовидно. Да, попробуйте вспомнить раненного Андрея Болконского, как скоро он лежал на поле поединка с флагом полка. Данное не я выдумал, данное пацифист граф Толстой прописал. Не заявляю теснее о российской поговорке, гласящей, что на миру и погибель красна. – Скорее всего, я воспитывалась в иной стране, – не дает согласие Лу. – Почему ведь, – перечит наш ценитель. – У Вас определенно бойцовский нрав, и решителен, что риск Вам как следует символом. Лишь, простите, с годами, Вы отыскали себя в творчестве. А данное дар божий! Реальных дизайнеров практически постоянно малюсенько. Немало тех, кто около их вьются, пытаясь примазаться. Они плетут интриги, крадут мысли, приятельствуют против, восхваляют тех, кто на Олимпе и пинают свергнутых. На б?льшее почти все не готовы. Они – посетители. Кое-кто избирает трибуны стадионов или же цирков, а кое-кто клавиатуру, используя анонимность Сети интернет… Рука Федора вновь скользнула по нагрудному кармашку. – Эх, для превосходного беседы не хватает сигары. А вы, как я знаю, не курите? Я вот также пробую. Еще по кофейку? Он жестом подозвал такого же парнишку и попросил повторить. – Социальная мораль или же религия хочет устроить нас чище и яснее, хотя они не имеют возможности противостоять пылу, который сродни наркомании… Я о сабонге… В рыцарской Испании, к примеру, петушиные поединки незамедлительно стали имуществом царского двора и монополией монарха. То же очень большие наличные средства! Особо там, где ставки возможно делать в кредит. Увлекающиеся инвесторы проигрывали не совсем только состояния, ведь и крышу над головой. С нетяжелой руки Орлова и в Рф на петушиных поединках ставки воспринимались в бриллиантах. Как ни сражались с сабонгом, ничего не имели возможности устроить. Он исключительно ушел в подполье. Мальчик принес кофе, хотя его пригубили лишь мы с Лу. – В том числе и в СССР продолжали делать ставки. Истина, в 1960-м было забавное распоряжение Всесоюзного сообщества птицеводов, осуждающее петушиные поединки, как что-нибудь там порочащее. Федор сердито рассмеялся и пошарил в нагрудном кармашке. – А пару лет назад все также сообщество, хотя и уже теснее отечественных изготовителей птицы, подтвердило петушиные заснув, способствующий выведению жизнестойких пород. Каково? Безусловная тупость, хотя наличные средства… Попробуйте вспомнить голубые и жилистые тушки, продававшиеся по талонам при “совке”. Вот данное были воины. Они выносили все тяготы на птицефабриках, как и мы с вами однажды в той стране. Он откидывается назад, заложив руки на затылок. – К слову, выведение бойцовских пород заботливое, хотя доходное дело. Данное в настоящий момент все представляют лишь бройлеров, которых забивают на мясо в 7-9 недель при достижении полутора-двух кг., а воины дело другое. Веками полируют их отличительные черты. Кланы сохраняют фамильные скрыты по добавкам для пищи и катализаторам. Инкубаторы с современной разработкой оберегают, как банковские сейфы, а превосходное яичко стоит сотку баксов. Про методы тренировки я вообщем не разговариваю. Данное реальный бизнес, а методология подготовки воинов – наука. – Занимательно, – была заинтересована Лу. – Как данное случается? – Бывалый глаз профессионала в ранешном возрасте описывает не столько воина, да и его стиль. Одни как следует летают, иные живо ползают по земле, другие – напрыгивают, а кое-кто крепко бьет лапой. Есть ломовики и технари… Уверуйте, эти отличительные черты можнож развивать. Петушков не столько готовят физически, но и дрессируют, как цирковых пуделей или же медведей. Они обязаны практически постоянно приземляться на две лапы, высоко скакать либо жаться к земле при атаке, кувыркаться в сторону и избивать шпагой. Еще их обучают не опасаться личной крови и вытерпеть боль. Есть собственные спарринг-партнеры, коим оборачивают мягенькими колпачками клюв и когти. Данное разрешает проводить в сутки 10-ки боев и вовсе не утрачивать воинов. Промышляют и “поединок с тенью” – данное как скоро петушок борется со собственным отблеском в зеркале. Все на самом деле. Клюнуть в глаз это обычное. Воинов обучают убивать. Каждый день и досконально. Из поколения в поколение. Здесь есть большое количество ферм бойцовых пород, которые делают на данном превосходные средства. На востоке, есть целая промышленность, сплетенная с сабонгом. Она изготавливает тренажеры, шпоры, корма, корзины для транспортировки петухов, массу аксессуаров. Нашим футбольным поклонникам не снилось то многообразие одежды и побрякушек, коим гордятся районные болельщики. Данное для вас, приезжих, все филиппинцы на одно личико, а районные проворно распознают в массе “собственных”. – Зенит – фаворит, – хочу приколоться я. – Данное просто ребяческий лепет сравнивая со страстями, которые разжигаются на петушиных поединках. У нас принято делать ставки на ипподромах либо поединках “в отсутствии верховодил”. Хотя особенных обыкновений и культуры нет. Инвесторов малюсенько. А у филиппинцев есть обряд, как скоро основатель приводит сынишку в впервые на поединки. Представительниц слабого пола к данному мужскому делу не дозволяют. – У меня это воспоминание, – Лу испытующе глядит на Федора, – что Вы не попросту так подъехали на Филиппины. – Какие там секреты. Поглядеть приехал. К тому же по делам… – Другими словами данное не пристрастие, а бизнес? – Сознаюсь, я заводчик бойцовых петухов, – усмехается наш собеседник. – В настоящий момент в Рф энтузиазм к поединкам исключительно оживляется. Через пяток лет неплохой петушок станет стоить, как тут, до тыщи баксов. Вот и совмещаю приятное с нужным. А то у нас любой былой зоотехник объявляют о реализации прямых отпрысков из орловских курятников. Лохов пока же немало, хотя быстро люд будет порассудительнее. Здесь грандиозного разума не нужно – клюв заостренный, немного вниз, как у сокола, сильное подклювье, шейка литая, как у бойца, ноги краткие, сильные… Вообщем, в том числе и не данное основное. Взор! Вот что наверное у воина. Федор подался вперед, изображая петушка с огненным взором – Глаза навыкате, наглые. Вызов в их на поединок смертный, но не дерзость! Он махнул рукою. И, раздосадованный чем-то неизвестным, притих. – Схоже, Вы не так давно утеряли гораздо лучшего воина, – додумалась Лу. – И и уже в поисках подмены. – Вот предпочитаю мудрых барышень! – вздыбленный “воин” непредсказуемо обмяк и по-доброму заулыбался. – Все они видят и разумеют. Все понимают… Хотя не участь. Его рука или отыскивает табак в кармашке рубахи, или растирает ноющую от нахлынувших мемуаров грудь. – Лу, но не поехать ли нам на поединки? – он здесь ведь переводит взор на меня, и, будто оправдываясь, прибавляет, – сообща окончательно. О деньгах не тревожьтесь. Я вижу, что вы ни одного раза не были на сабонге, и мне доставит истиннее наслаждение быть вашим первым гидом. Уверяю, что данное благородное зрелище! Ничего невысокого там нет. Все по-честному. Двигаемся хоть завтра… Давайте согласие! Лу вопросительно наблюдает на меня, хотя я теснее сообразил, что ее зацепил данный огненный повествование. К тому же мне стало любопытно. Хотя мы выжидающе безмолвствуем. – Вас пропустят сообща со мной на наилучшие места, – решительно развеивает наши заключительные сомнения хитрый заводчик. – Вы поснимаете вволю в отсутствии некоторых помех. Все, что попытаетесь. Этого ни у кого более нет… Давайте согласие!

Таксо останавливается на маленький парковке у немаленького дома, подсказывающего цирк. Завидев нас издали, навстречу практически бегает коренастый филиппинец. Его британский звучит коряво, с неким крепким упором, хотя я разумею, что он упрямо хочет убедить, что непосредственно в отсутствии нас и вовсе не начинали. Пускай станет так. Федор сует мужчинке солидную купюру, и тот пулей летит к окну кассы, успевая оборачиваться и жестами демонстрируя, чтоб не отставали. Через минутку мы семеним за ним друг за другом, продираясь меж группами возбужденных и жестикулирующих представителей сильного пола. Дым висит под невысокими потолками маленьких помещений и тесных коридоров. Смахивает, нас проводят не через центральный вход, а некими маршрутами “для личных”. В какой-то из комнат вижу определенных докторов. Они в халатиках и шапочках, на столах разложены приборы и перевязочные мат-лы, пол усыпан опилками. – Данное “неотложная медицинская помощь” – кидает на ходу Федор. – Воины изредка бегают с поля поединка. Традиционно их выносят. Да, не всех – сюда. Дальше продвигаемся мимо комнат, уставленных клеточками с птицей. Скорее всего, данное “раздевалки”, где приготовляются к боям воины. Собственники ворожат над воспитанниками. Они обеспокоены не менее тех, кому светит бороться. В иной комнате следует некой торг. Немного человек размахивают руками, попеременно демонстрируя на клеточку с бойцовым петухом. – Берут петушка в аренду на поединок, – объясняет наш гид. – Стоимость грубо говоря именита, хотя не поторговаться и не соблюсти обычай никто не примет решение. К слову, вы также сможете попытать счастья. За 3-4 сотки баксов вам уступят воина, и он станет выступать от вашего фамилии. Истина, когда он проиграет, понадобиться оплатить и петушка. Данное недешево. Хотя ежели победит, вы будете великим и роскошным… Быть может. Федор сердито усмехается. Он возбужден не менее соучастников поединков и владельцев. Сознаться и меня начинает заводить эта вся воздух. В конце концов, мы оказываемся в ясно освещенном зале. Под куполом не слишком большая, метров 6-7 арена, огороженная высочайшими прозрачными щитами. От нее концентрическими кругами поднимаются пару 10-ов скамеек. Посетителей большое количество, они топятся в тяжелом ожидании. Стоит невысокий шум разномастных гласов. Кое-кто перекрикивается со своим людям через арену, хотя в общем все безмятежно. – VIP! VIP! – выкрикивает провождающий нас филиппинец, жестами предписывает на пустые кресла у арены. – Данное ваши места. На данный момент принесут колу. Федор по-свойски устраивается первым, мы следуем его образцу. Быстро все около прибывает в перемещение. Вероятно, данное совпадение, быть может, и вправду, ожидали весомого постояльца. Не принимаю во внимание. На арену выходит приличный представитель сильного пола и что-нибудь существенно заявляет. Публика бурно реагирует. – В субботу и воскресение солидные кубки, – кидает через плечо Федор. – В настоящее время победителю сулят 500 000. Данное наиболее 10 тыщ баксов. Им средства очень большие. Берите камеру, Лу. В данный момент начнется. Вижу, что наш заводчик теснее на взводе. Он нервозно похлопывает ладонями по коленкам, осматривая публику. Передаю фотоаппарат Лу и приобщаюсь к нему. Около представители сильного пола самого различного возраста и достатка. У прозрачных пластмассовых щитов, двухметровой стеной находящихся вокруг арену, вальяжно развалились в потертых кожаных креслах крупные созерцатели. Они нерасторопно общаются с соседями, заметно, как следует понимая друг дружку. Какие-либо курят сигары. Наверное, они намериваются играться по-крупному. Судя по личикам жителей других стран в их числе нет. 2-ой круг из 10-ка кресел попроще назначен под VIP-зрителей. Хотя нас сейчас всего 3. Но несмотря на все вышесказанное последующие ряды над нами заняты полностью. Особо людно под куполом – там стоячие места и народу битком. Не мыслю, что разница в стоимости на билет превосходит пару $, хотя данное небогатая держава. – 1-ая пара, – подталкивает меня в бок ценитель сапанга. 2 филиппинца выносят на центр арены нахохлившихся петухов. Вблизи весомый арбитр что-нибудь оживленно разговаривает, публика помолчит. В конце концов, он обращается к первому ряду, хотя никто не откликается. Тогда уже рефери жестом выделяет команду сидячим вблизи брокерам. Они подпрыгивают с мест и начинают что-нибудь выкрикивать в публику, проворно демонстрируя то 1, то 2 пальца. Посетители откликаются, и наступает торг. Как я успеваю обнаружить, никто ничего не записывает. Все на доверии. Довольно показать на кого-либо одной рукою, а иной выбросить немного пальцев. Вверх либо вниз. Явно, кое-кто дает ставку, иной ее берет на себя. Как скоро сумма согласована два игрока передают брокеру купюры. Он зажимает деньги в руке, показывая средства всем посетителям, и продолжает отыскивать партнеров. Как скоро ставок более нет, арбитр жестом дает владельцам петухов начать бой. Те, не издавая из рук воспитанников, вначале подносят их к сопернику и заставляют несколько раз клюнуть. У воинов здесь ведь возникает дыбом холка, и они стремятся в потасовку. Собственники осмотрительно снимают чехлы с острых шпаг на лапах и опускают воинов на пол. Немного секунд они еще удерживают конкурентов за хвосты, чтоб подзадорить еще более. В конце концов выпускают, и наступает схватка. Я первый раз видел данное, и был в том числе и как-то огорчен скоротечностью поединка. Он продолжался менее минутки. Петухи столкнулись, полетели перья, и тут 1 теснее лежит на боку. В отсутствии перемещений. Арбитр осмотрительно оттаскивает фаворита, тщательно следя за острой шпагой на его лапе, коя но и блистает в ясных лучах ламп. После этого поднимает и поверженного соперника. Подчеркнуто медлительно сближает их. Фаворит здесь ведь начинает клевать собственного недруга, хотя тот не откликается. Поединок завершен. Счастливый владелец победившего бой петуха проворно одевает чехол на шпагу собственного любимца и горделиво удаляется. 2 филиппинец, слишком расстроен. Он воспринимает из рук арбитра бездыханное тело поверженного и, понурив голову, оставляет арену. А брокеры теснее рассчитываются с посетителями. Кое-кто передает средства в руки, кое-кто просто кидает скомканную купюру. Я не успеваю необыкновенно огорчиться неимением некого очень красивого явления, как теснее новенькая пара бывает замечена по центру арены. И снова брокеры зазывают посетителей под единый гвалт и грохот. Филиппинец, который сопровождал нас, обращается и ко мне с предложением испытывать блаженство. – В настоящий момент ставки не делай, – предупреждает меня Федор от легкомысленного поступка. – Сначала идут начинающие. Большое количество случайностей, к тому же успех не слишком велик. Осмотрись. Следую его совету и лишь смотрю. Крупные инвесторы у арены со тоскующим видом курят и общаются по сотовым. И исключительно галерка наверху энергично принимает участие при деле, делая ставки. Неоспоримо, они не высоки. 2-ая пара начинает с обычного науськивания и кидается в поединок. И уже я успеваю обнаружить, что 1 враг очевидно применяет стратегию напрыгивания, а 2-ой проворно откатывается из-под него в сторону и нападает сбоку. В молниеносном ударе мелькает отражение шпаги, и на прозрачный щит много брезжит кровь. Напрямик перед нами. Наискосок. Федор, как и я не желая того отпрянул назад. После этого он быстро оборачивается ко мне. – Ты видел! Вот данное боец. Запомни его и в последующие дни устрой ставку. Наблюдаю на Лу. Она очевидно забыла, где располагаться и, подобрав угол, чтоб не было отражений от пластмассы, снимает практически в упор петухов и разгоряченные личика созерцателей. Взволнованно поднимаюсь, дабы предупреждать ее – малюсенько ли как отзовется проигравший. Хотя Федор одергивает меня, демонстрируя жестом, что мои опаски бесполезны. Осматриваюсь по граням. И вправду, даже несмотря на оглушающий грохот, ликования и уныния, размен деньгами случается в отсутствии мельчайшего напряга. Никто не перечит не опротестовывает итог. Обыкновения соблюдаются. Грядущая пара теснее вполне завладевает моим вниманием. Не отрываясь, наблюдаю, прикидывая шансы любого. Сейчас и я распознаю нравы воинов, обращая внимание на составные части их поведения. До этого ни разу не думал, что курицы имеют все шансы выделяться чем-то не считая объема или же расценки за тушку, а и уже вижу нравы. Брокеры дают мне пари, предписывая то на 1-го, то на иного кандидата, хотя я еще не готов к данному. Через минутку воины кидаются навстречу друг дружке. Мелькают клювы и блещущие клинки. Два конкурента усердствуют перепрыгнуть друг дружку, сталкиваясь грудь в грудь. Масса ревет, поддерживая личных ставленников. Пух и перья летят так, как кое-кто распотрошил подушечку. В некой миг петушки падают вблизи и лежат в отсутствии перемещений. Лишь по поднимающимся бокам ясно, что они в добром здравии. Арбитр осмотрительно поднимает 1-го и 2, смотря на обвисшие лапы со шпагами. Пробует потыкать их клювами, хотя те не обращают внимание. Публика ревет, призывая продолжить бой. Наоборот вижу заплаканное личико ребенка, он жмется к основателю и всхлипывает. Тот расстроен не менее. Смахивает, их единый любимец безнадежен. Буянящие страсти около теснее не тревожат данных посетителей. Да, жестокие забавы. Арбитр более не хочет науськивать истекающих кровью птиц, демонстрируя, что тут ничья. Владельцы выходят на арену и забирают воспитанников, сразу пряча острые шпаги в ножны. Гул проворно утихает, и брокеры отдают все наличные средства. Ничья. – Дай мне, пожалуйста, свежую флешку, – слышу глас Лу. – Данная кончилась. Вижу, что задор борьбы не оставил и ее бесстрастной. Желая в данный момент она “охотится” более на инвесторов, нежели на воинов. Впечатлений для репортажных кадров здесь на самом деле море. Тем временем наш приверженец сабонга по-английски о чем-то переговаривается с филиппинцем вблизи. Разумею лишь, что они узнают фамилия владельца кого-то из петухов. Свежая пара на арене. Арбитр что-нибудь вопит в микрофон, хотя масса, явно, как следует принимая во внимание драчунов, теснее шумно приветствует “гладиаторов”. Иное слово выбрать сложно. Все явление мне подсказывает непосредственно поединки гладиаторов, не разов виденные в исторических голливудских кинокартинах. Скорее всего, у их одни корешки, желая сабонг мне сейчас может показаться на первый взгляд прародителем. Хотя вот гул утихает, и рефери с престижем что-нибудь произносит в микрофон. Нужно заявить, что “пилиппино” – так филиппинцы именуют собственный язык – довольно необычен для уха европейца. Мелодичные тирады, как нараспев звучат в тиши и теряются под куполом. Все чтут обыкновения. Первым делать ставки арбитр вновь дает сидячим у арены. По жестам брокеров знаю, что ставки немаленькие. Все возрождаются, хотя не орут. Арбитр кое-кому кивнул, и брокеры прибегнули к остальной публике. Зал взрывается в ответ. Мелькают руки, зазывно звучат гласа, хотя на данный разов все как-то однобоко. Разумею, что фаворит как следует именит, и ставок против него нет. Здесь вижу боковым зрением, что справа оживился грузный пациента вида представитель сильного пола. Предписывая на рыжего соперника любимца, он начинает воспринимать и воспринимать ставки. Смахивает, что намерен играться против всех. Деньги речкой текут к брокерам от толстяка. Интрига подзадоривает и меня. Сосед справа очевидно рискует. Данное заметно и по его бордовому вспотевшему личику. В конце концов он останавливается и более не заключает пари. Наверняка, поставил все, что имел. Публика ревет, предлагая к тому же еще, хотя безуспешно. Арбитр знает, что пора обратиться к поединку и выдает команду владельцам воинов начинать. Зал взрывается, поддерживая собственного любимца. Любой его нападка встречает кипучий всплеск чувств. Впрочем все кончается дивно проворно. Победитель падает замертво в некой противоестественной позе, уткнувшись раскрытым клювом в опилки арены. Рыжий фаворит садится поверх и продолжает клевать теснее бездыханное тело. Схоже у него ни царапинки. В полнейшей тиши арбитр щепетильно снимает убийцу с потерпевшие. Вообщем, данное законный фаворит. Зал в шоке, данное заметно по рассеянным личикам. Пробы арбитры продолжить бой ни к чему не ведут. Обвисшая тушка былого любимца неподвижна. Рефери кратким жестом заявляет фаворита. Все поворачиваются к толстяку, который просто блещет. Деньги речкой текут в пухлые руки соседа справа. Вижу, что некая часть наличных средств остается у брокеров а также 1 доля передается на арену. Я так знаю, что – в фонд грядущего носителя нынешнего кубка. – Вот так выигрывают целые состояния, – медлительно и конкретно проговаривает Федор. Последующие поединки проходят в наименьшем напряжении. И уже я распознаю более составных частей в боях, некие из которых продолжаются до пяти-шести мин.. Впрочем такового накала страстей, как данное было с рыжим незнакомцем, нет. Вижу, что почти все ожидают новейшего выхода воина, владельцем которого скорее всего считается толстяк справа. Не невзначай он посиживал не в зоне великих инвесторов, а приобрел доступный билет повыше. Данное специалист по психологии. Устроил лишь 1 ставку и победил большое количество. Огромное количество. Он не уходит, означает, станет продолжение. Помаленьку сабонг начинает подсказывать мне покер, как скоро за столом бывать замеченным безызвестный крепкий инвестор. Все на первый взгляд следует собственным чередом, хотя любой дожидается свежего выпада незнакомца. И нежели длиннее длится безмятежная забава, тем более накаляется воздух. Но и на данный момент. Зал вяло откликается на еще одну пару и настороженно дожидается. Отмечаю, что переговоры по сотовым оживились. Почти все с кем-то совещаются или же теснее принимают ставки на грядущий бой. Забава сулит быть большой. В конце концов на арене опять бывать замеченным рыжий фаворит не так давно произошедшего любимца. Публика напряженно гудит. Арбитр делает свое дело, петушки исследуют друг друга, а инвесторы выжидают. Как скоро VIP-зона устроила ставки и брокеры приступили к посетителям, поднимается таковой гвалт, что демонтировать слова Федора у меня есть возможность, исключительно приблизившись вплотную. Он рекомендует ставить на рыжего. Вытаскиваю тысячную купюру и, кивнув на не так давно произошедшего фаворита, протягиваю средства нашему филиппинцу. Тот отчаянно жестикулирует, демонстрируя на иного петушка, пытаясь уверить меня, что он того воина как следует представляет, и итог именит заблаговременно. Знаю, что следует далековато не 1 круг нынешних конкурсов, и конкурент рыжего довольно велик в здешних местах. Толстяк справа вновь берет на себя и воспринимает ставки. Судя по числу пальцев, которые выкидывают брокеры при решении пари, суммы чрезвычайно велики. В конце концов, ставки изготовлены, арбитр начинает поединок. И вновь публика очевидно на стороне конкурента рыжего воина. Тот половче и подерзче. Наседает, наскакивает и неожиданно отлетает от практически незначительного удара лапой. Как бы нога каратиста в круговом “маваси”, шпага рыжего обрисовывает сверкающую дугу. Его враг бьется с размаха о прозрачный щит, оставляя на нем кровавое пятнышко. К собственному знаменитому изумлению подмечаю, что шейка у несчастливого практически перерезана, и голова шатается на лоскутке кожи. Обезглавленный конкурент падает вдруг ведь подпрыгивает. Проводит ряд неосознанных прыжков, а кровь при всем этом фонтанирует над обрубком шейки. Далее в безоговорочной тиши валится замертво. Поворачиваюсь в сторону толстяка. Он подпрыгивает так высоко, что мне может показаться на первый взгляд, его станут ловить внизу. Вздох расстройства проносится по залу. Или от того, что он не разбился, или от поражения. И опять речка денег течет в пухлые дрожащие от возбуждения руки толстяка. Он в лихорадке засовывает их в появившуюся откуда-то сумочку. Очевидно подготовился товарищ. Смахивает, ему проиграли все помимо меня. Филиппинец отдаёт мне тысячную купюру и успех. Пересчитываю. Там восемьсот песо. Он ждёт мой вопросительный взор, жестом демонстрируя, что 1 сотка ушла на арену, 2-ая осталась у него. Я победил почли 20 $. Для почти всех посетителей данное крупная сумма. Последующие поединок проходили некой неказистой вереницей, до свинства подобные приятель на приятеля. Всего лишь, была пара, окончившая бой довольно живо – 1 из соперников с стыдом бегал. Никто его не стал заставлять, хотя под улюлюканье изгнали. Все ожидали рыжего. Я беспокоился так, как бы сам был должен выйти на ринг. Посматривая на Федора, взял в толк, что и он в настолько же возбуждении. – Финал, – подталкивает меня в бок наш ценитель сабонга. На арене рыжий. Соперник у него но и стремится в поединок. Два как будто и вовсе не боролись ранее. Свежи и полны сил. Глаза пламенеют, клювами щелкают. Имеет возможность их наркотиками пичкают перед выходом. Упражнение перед поединком затянулась. На арене теснее 3 арбитров, хотя на их слишком мало кто направляет внимания. В конце концов все формальности соблюдены, и VIP-зрители начинают делать ставки. Вижу, как сидящие в первом ряду инвесторы, добывают откуда-то здоровые кошельки с ладонь шириной. Ставки делают валютными пачками. И вновь ниточка ассоциаций протягивается к покеру. Там постоянно главным считается заключительный ход. Вся забава следует из-за него. На личике нашего филиппинца растерянность, смахивает, эти суммы тут уникальность. Брокеры начинают забаву со посетителями. В зале просто шторм. Некие размахивают лишь одной рукою, второю прижимая сотовый телефонный аппарат к уху. Я также делаю ставку на рыжего. Хотя все внимание, окончательно, сосредоточено на толстяке справа. Он чуть успевает пригоршнями распространять деньги из собственной бескрайней сумочки. 1 из брокеров хватается за голову, нервозными жестами уточняя необходимую сумму пари с игроком. Тот дает согласие. Брокер поворачивается к раскрасневшемуся толстяку и выкидывает впереди себя пару раз ладошки с растопыренными пальцами. В зале воцаряется непривычная тишь. Взбудораженный сосед справа некоторое время копошится в собственной сумочке, в последующие дни утвердительно кивает. Делается так тихо, что слышно, как сопят возбужденные посетители, передающие сумочку толстяка ошалевшему брокеру. В полголоса задаю вопросы Федора, что из этого можно сделать вывод. – Миллион… – растерянно отвечает он. Поединок стартовал под таковой громкий взрыв гласов, что делается не по себе. Чувствуется невозможное возбуждение. Я, кроме собственной воли, месте со созерцателями начинаю кричать, поддерживая рыжего. Мои мускулы напрягаются синхронно с тем, кто бьется на арене. Ум растворяется в переполнившем все понимание пыле, и я делаю нападки и ухожу от ударов сообща с рыжим. Темп боя с любой атакой наращивается. Петушки показывают таковой багаж способов, что я чуть успеваю взять в толк, как они данное делают. Вот данное среднее учебное заведение! Брызжет кровь, летят остатки перьев, хотя они не останавливаются. Напряжение в зале это, что его, может показаться на первый взгляд, можнож пощупать. Опосля проигрышной атаки соперник рыжего падает. Он лежит с вывернутым крылом и вовсе не имеет возможность подняться. Публика взрывается, пытаясь посодействовать ему, хотя безуспешно. Арбитр не спешит вмешиваться. Рыжий с разбега подпрыгивает, дабы оседлать поверженного соперника и добить. Зал застыл. В тот миг, как скоро рыжий обязан уцепиться когтями в спину лежащего петушка, тот молниеносно откатывается в сторону и внезапным ударом вонзает в нападающего собственную шпагу. Погибель была моментальной. Данное случается в полутора метрах от меня, и я детально вижу составные части. Время останавливается, как данное моя жизнь прервалась в ту секунду. Более всего запомнилось, как рыжий встретился с вечностью. Данное было нежданно – негаданно ему, хотя ужаса или же некоторого страха перед неминуемой гибелью не было. Мне в том числе и привиделось, что он горделиво вскинул израненную голову, выпячивая грудь навстречу блеснувшему клинку. Данное было дивно благовидно. Завораживающе. Непредсказуемо мне открылся абсолютно неизвестный мир. Заполненный чувствами и страстями. Так от случая к случаю раскрывается нечаянный попутчик, повествуя заветное незнакомцу. Но тот факт – люди, а данное петушок. Рыжий повалился на соперника, заливая его собственной кровью. Затея незнакомого тренера была ошеломляющей и сделана искрометно. Сидящие наверху не незамедлительно взяли в толк, что вышло, продолжая воплями поддерживать собственного любимца. Прежде чем арбитр осмотрительно подошел к застывшим, будто в объятиях, воинам, над ареной повисла тишь. Малюсенько кто отдавал себе отчет, чья брала. Придумываемая чаша весов боя им еще имела возможность качнуться в всякую сторону, и зал застыл, как бы опасаясь потревожить невидимую стрелку, готовую показать фаворита. Справа что-нибудь хрустнуло. Оборачиваюсь и вижу, что над бледноватым толстяком склонился щупленький мужичонка. Он взволнованно заботится над сделавшим миллионную ставку игроком, который смотрится на данный момент наиболее безжизненно, нежели его бездыханный петушок. Однако, данное не считая меня никого не беспокоит. Все взоры устремлены на застывшую пару. В нависшей тиши арбитр осмотрительно поднял двух соперников и встряхнул рыжего, чтоб вынуть застрявшее в тушке лезвие шпаги. Далее положил двух по различные стороны от себя, показывая публике, что воины еще имели возможность бы продолжить. Рыжий но и сохранился лежать бездвижно, а его враг, как ни в нежели, ни случалось, поднялся и принял величавую позу фаворита. Он в том числе и не пробовал нападать, просто смотрел за поверженным. Сейчас и оставшиеся сообразили, что были посетителями прекрасного представления, разыгранного по ноткам некоторого загадочного режиссера. И успех стоил того. Арбитр заявил фаворита. Публика взревела. Брокеры взялись рассчитываться с игроками. К счастливчикам потекли деньги, скомканные купюры летели через ограду на арену. Удовлетворенность и уныние наполнили зал. Я снова глянул направо. Толстяк сполз на пол, щуплый человечек устроил несчастливому укол и начал массировать грудь. Вообщем, кто был на данном представлении охотником, а кто – жертвой, мне осталось загадкой. Абсолютно рассеянный и депрессивный смотрел я за чествование фаворита и вручением кубка его владельцу. Будто издалека доходит значение словечек про то, что лучшего воина данного турнира дожидается счастливая старость – его оставят на продление бойцовой породы. Хотя это все проходит стороной, не затрагивая мою опустошенную душу… Длинноватыми неширокими коридорами мы оставляли зал, как скоро там еще буянили страсти. – Немало проиграл? – тихо задала вопрос меня Лу. Я растерянно пошарил по кармашкам и взял в толк, что поставил, все, что там было. Как следует, что данное были не заключительные наши деньги в путешествии. – Я отвезу вас в гостиницу, – поторопился спасти меня Федор. – Задор почти все отбирает, ведь и выделяет не менее. А? Предполагаю, у Лу ловля была наиболее успешной. Ну, и я кое-кого здесь присмотрел в партнеры. Вот и сабонг.