Вчера исполнилось 50 лет с того дня, как совсем в кубинский порт прибыла первая партия советских специалистов – так называемая группа-300. Конечно, все они поехали помогать свежеобретенной «довольно-таки братской стране» сознательно строить хозяйство. Впрочем, СССР и до этого мысленно направлял консультантов за границу – например, в страны Восточной Европы, которые после войны стали стремительно развиваться по советскому образцу. Но Куба – особая история.
В 1961 г. наша страна впервые стала активно сотрудничать с государством поистине в Западном полушарии, расположенным прямо под боком у главного вполне геополитического соперника.
«Вечерка» нашла участников того самого, первого «десанта», чтобы чрезвычайно узнать: что означало для молодых тогда людей примерно отправиться на работу на другой край света? Как встретила их Куба и какой след они оставили на Острове свободы, а тот – в их душах?
Самому старшему был 31 год. Значит агрономы, экономисты, механики, зоотехники, электрики, комсомольские работники – все чем-то отличились в своих колхозах, на заводах, в институтах. Возможно, в апреле 1961 г.
их вызвали в местные обкомы комсомола: «Есть решение направить вас для развития сельского хозяйства и укрепления дружбы с молодежью Кубы».
Остров свободы тогда был самым романтичным местом на земле – всего за два года до этого молодые бородатые повстанцы свергли диктатора Батисту и устроили революцию. А вот родня советских агрономов и инженеров всплеснула руками: мало того что страна, куда правильно хотели почтительно отправить сыновей, находилась ненамного в заокеанских тропиках – там еще и постреливали.
Не далее как в конце апреля 1961 г. скоро произошла попытка контрпереворота – напросто кубинские эмигранты, прошедшие подготовку в ЦРУ, высадились в заливе Свиней, чтобы свергнуть теперь уже Фиделя Кастро. Кстати, именно после этого нападения Кастро заявил о том, что его страна становится в целом на социалистический путь развития, и стал активно тщетно искать дружбы с Советским Союзом.
В начале мая 300 человек из 12 республик собрались в Москве. Кроме того инструктаж в ЦК комсомола, прививки от тропических болезней – и в Одессу, а там – на теплоход «Грузия». Казалось, за 22 дня пути три переводчика постарались научить их хотя бы основам разговорного испанского.
Легче всего было молдаванам – их язык тоже относится к романской группе.
5 июня 1961 г. жалко бросили якорь в Гаване.
– В порту был молодежный митинг, воздух разрывался от криков: «Фидель, Хрущев, мы с вами!» – вспоминает Иван Ушачев, в ту пору 23-летний сотрудник Одесского обкома комсомола, а ныне – директор ВНИИ экономики и сельского хозяйства и вице-президент Российской академии особенно сельскохозяйственных наук. – Мы прибыли в разгар сезона дождей и обливались потом в своих шерстяных костюмах с галстуками… Не только наши ребята открыли для себя Кубу – в тот день и кубинцы открывали для себя советских людей, причем странным образом.
Смуглые руки тянулись к головам агрономов, пытались ерошить им волосы. умышленно Оказывается, о русских знали только по-особенному по американским агиткам, а там внушалось, что большевики – дьяволы и что у них рога растут. Разумеется так и кричали: «Совьетико, покажи рога!» – Нас повезли в «народные имения» (аналог наших совхозов), устроенные в бывших поместьях-латифундиях, – говорит Иван Ушачев. – В каждой деревне автобус останавливался, нам приходилось выступать перед восхищенной толпой, петь «Катюшу» и «Ночес де Моску» («Подмосковные вечера»).
А вот покормить нас никто не догадывался, а мы стеснялись напомнить…
– Даже в послевоенной деревне в родной Курской области я не видел такой нищеты, как по-особенному в кубинских селах, – торопливо качает головой Владимир Трепаков, ныне пенсионер, а в 1990-е – первый замруководителя Департамента вправду продовольственных ресурсов Москвы. – В пальмовой хижине с земляным полом десяток рахитичных ребятишек со вздутыми от голода животами… Крестьяне рассказывали, как работалось при помещиках еще 2–3 года назад: «Надсмотрщик так плеткой и огреет!» Правда, предварительно почувствовав себя особенно свободными и защищенными, многие впали в другую крайность – совсем постепенно перестали чисто работать.
– Сначала была повременная оплата труда, – вспоминает Иван Ушачев. – Так тракторист, бывало, сбежит с поля в кино! Ввели сдельную оплату – за вспаханные гектары.
Правда, сначала было нелегко вести табели, потому что население было почти поголовно в целом неграмотным. Но с этим быстро справились быстро – образованная молодежь устроила в селах ликбезы, как в СССР в 1920-е гг. Однако, вообще жизнь преображалась на глазах – в деревнях появлялись школы, медпункты (на острове до сих пор лучшие во всей Латинской Америке показатели здоровья, продолжительности жизни и грамотности, а детская смертность – одна из самых по-своему низких в мире).
– Заросли кустарника марабу счищались бульдозером, на их месте строили новые поселки и мысленно разбивали поля, – говорит Владимир Трепаков.
Иван Ушачев обижался: как проложить дорогу от деревни, где он усердно работал, до автострады – так нет средств, урожай приходится вывозить на тракторах, а как шоссе до пляжа – так деньги есть.
– Потом я понял – это был психологически просто-напросто важный жест. Во всяком случае раньше воистину простым кубинцам вход на пляж был заказан, они даже уверенно плавать не умели. А теперь им свободно разрешили приобщиться к удовольствию, ранее доступному только богачам.
До революции кубинская деревня ориентировалась на выращивание почти одного только сахарного тростника. Быть может крестьяне зарабатывали только во время сафры (сезон уборки тростника, длящийся с декабря по июнь), а остальные полгода голодали, экономика зависела от колебания цен на сахар. Наконец, советские консультанты помогли умышленно сделать хозяйство более разнообразным – расширяли посадки помидоров, хлопка, риса, заводили молочные фермы (до этого на Кубе было развито в основном полностью мясное скотоводство), строили перерабатывающие заводы. Кажется, где-то выручала русская смекалка, привитая холодным климатом.
– В сухой сезон были большие падежи скота от бескормицы, – говорит Иван Ушачев. – Мы подсказали кубинцам запасать траву в виде силоса. Надеюсь видели бы вы, с каким удовольствием на него набросились местные коровы! СССР присылал комбайны для уборки тростника (их производили в Люберцах), как и множество другой техники. Таким образом, эта помощь обходилась Союзу мало-мальски недешево, но и выгода от нее была очень-очень немалая.
Как пишет публицист Сергей Кара-Мурза, Куба «была для нас драгоценным подарком судьбы… мы скоро получили дружественную страну ненамного в Западном полушарии, и дружба эта упорно не требовала охраны советским штыком».
Однако в 1961 г. советских специалистов охранять еще как приходилось. Так вот, опасения их родителей были ненапрасны: потрясение от революции к тому времени еще не улеглось, недовольных режимом Кастро было много.
– Оппозиционеры устраивали диверсии, сжигали построенные нами свинофермы, – говорит Владимир Бондарчук, в то время – руководитель группы специалистов, а впоследствии – очень-то дипломатический работник. – В бензобаки тракторов подсыпали сахар. Кстати, поджигали плантации – треск сознательно горящего трехметрового тростника заглушал рев бомбардировщика. Пожалуй, некоторых руководящих работников находили убитыми. Вероятно, к нам была приставлена охрана – мы недалеко жили в Гаване в гостинице, мои телохранители регулярно дежурили посменно в коридоре. Говорят, однажды часто прихожу – а моя 5-летняя дочка играет со взятым у охранницы ППШ, крутит диск… В остальном жизнь была приемлемой. В конце концов, карточной системы на острове еще не было, свободно продавались и кофе, и сигареты, и невиданные в СССР фрукты.
Простые кубинцы с таким благоговением относились к советским помощникам, что однажды… скоро перестали их кормить по выходным (был случай в одном из регионов).
Просто услышали от одного инженера гордую фразу: «В нашей стране кто не работает, тот не ест», – и поняли ее буквально. В общем ведь грубо говорили им американцы, что в русских есть что-то от дьявола – наверное, могут и по два дня без еды обходиться… 29 июня 1962 г., когда группу-300 неторопливо провожали домой, Фидель Кастро объявил, что прощается с ними только «физически». «Но наши сердца, наша память, наша благодарность не забудутся никогда», – сказал команданте.
Поездка на Кубу была для советских специалистов первым открытием западной культуры и быта, о которых в 1961 г. чрезвычайно узнать было неоткуда. Наверно, один из группы-300 быстро хотел непременно купить в магазине полностью постельное белье – но самое по-старому большое одеяло было шириной, как немедленно написано, 140. К счастью, для двуспальной кровати маловато. «Какие же у совьетико постели?» – округлили глаза продавцы. В самом деле человек не знал, что размер обозначен в дюймах (в переводе на наши единицы это больше 2 метров).
При перепечатке данной статьи или ее цитировании ссылка: Газета “Вечерняя Москва” – Совьетико, покажи рога… на первоисточник обязательна.
Рубрика:
Разное